Феликс Кривин. Чернильница изучает жизнь

 

   -----------------------------------------------------------------------

   Авт.сб. "Полусказки". Изд. "Карпаты", Ужгород, 1964.

   OCR & spellcheck by HarryFan, 16 January 2001

   -----------------------------------------------------------------------

 

 

   Чернильница случайно попала на кухню. Известно,  что  у  Чернильницы  в

голове вместо ума - чернила, поэтому она и начала хвастаться.

   - Я писательница, - заявила она обитателям кухни.  -  Я  приехала  сюда

изучать вашу жизнь.

   Примус почтительно кашлянул, а Чайник вскипел:

   - Нечего нас изучать! Заботились бы о том, чтобы нам лучше жилось. Меня

вон больше месяца уже не чистили!

   - Не горячись, - успокоил его Холодильник. - Горячность  -  это  порок.

Пусть лучше гражданка Чернильница толком объяснит, что она от нас хочет.

   - Я хочу, чтобы каждый из вас рассказал мне что-нибудь  о  себе  или  о

своих знакомых. Я это все обдумаю, а потом напишу книжку.

   Так сказала Чернильница. Мы-то прекрасно знаем,  что  в  голове  у  нее

вместо  ума  чернила,  а  в  кухне  этого  никто  не  знал.  Все  поверили

Чернильнице, что она обдумает.

   Водопроводный  Кран  уже  заранее  захлебывался  от  смеха,   вспоминая

историю, которую собирался рассказать, а Чайник думал: "Может  быть,  меня

после этой книжки почистят".

   Таким образом, было решено рассказать Чернильнице несколько  интересных

историй.

 

 

 

   Огарок

 

   - Жил-был Огарок, -  начала  свой  рассказ  Терка.  -  Он  горел  ярким

пламенем, и все тянулись к нему, потому что свет  всегда  приятней  мрака.

Огарок радовался, видя, как все к нему  тянутся,  и  от  этого  пламя  его

становилось еще ярче.

   Но вот однажды на свет  прилетел  какой-то  Жук.  Он  подлетел  слишком

близко к огню и, разумеется, обжег себе крылышки. Это его очень обозлило.

   - Чтоб ты сгорел! - выругался он. - Собственно, при твоей  прыти  этого

ждать недолго.

   Жук улетел, а Огарок долго еще думал над его словами. "Действительно, -

рассуждал он, - этак и не заметишь, как  сгоришь.  А  для  чего?  С  какой

стати? Нет уж, хватит с меня этого горения. Пусть ищут других дураков".

   И он погас.

   Да только не  нашел  Огарок  счастья,  которого  искал.  На  его  место

поставили большую, яркую Свечу, а его забросили куда-то за  шкаф,  где  он

очень страдал, потому что привык к славе - а какая же слава за шкафом!

   Всем  очень,  понравился  рассказ  Терки.  Чернильница  задала  ей  еще

несколько   вопросов,   уточнила   некоторые   обстоятельства,   а   потом

приготовилась слушать  новый  рассказ.  На  этот  раз  слово  предоставили

Водопроводному Крану.

 

 

 

   Как проучили Помойное Ведро

 

   - В том углу, - начал Кран, - где сейчас  находится  специальный  отлив

для помоев, еще совсем недавно  стояло  Помойное  Ведро.  В  него  сливали

всякую грязную воду, а потом куда-то выносили.

   Понятно, что Помойному Ведру удалось повидать в жизни  гораздо  больше,

чем любому из нас, потому что оно каждый день бывало за  пределами  кухни.

Может, поэтому оно и зазналось.

   Оно вообразило, что  является  вместилищем  чего-то  важного  и  самого

драгоценного в мире.

   "Ведь недаром же со мной так носятся!" - думало Помойное Ведро.

   Однажды, вернувшись с очередной прогулки, Помойное Ведро сказало:

   - Ох, что я видело! Во двор  принесли  несколько  вазонов.  Они  совсем

такие, как я, даже меньше, только в донышках у них - маленькие  отверстия.

Говорят, что в эти вазоны посадят цветы и поставят их в комнаты.

   В кухне каждый был занят своим делом, и никого не заинтересовали  слова

Помойного Ведра. А оно продолжало:

   - Перейду и я в комнаты. Надоела мне ваша кухня.

   И оно упросило Гвоздь, случайно  попавший  в  него  вместе  с  помоями,

просверлить в его дне маленькую дырочку. Гвоздь с  удовольствием  выполнил

эту просьбу.

   - Вот теперь я - настоящий Вазон, - заявило Помойное Ведро.  -  Прощай,

кухня!

   И действительно, с кухней ему вскоре пришлось распроститься.

   Когда пришла хозяйка, все помещение было полно воды.

   - Ведро течет, - сказала хозяйка. - Надо его выкинуть: больше оно ни на

что не годно.

   Помойное Ведро всхлюпнуло от горя, услыхав о том, что его ждет. Оно уже

не  помышляло  перебраться  в  комнаты,  оно  хотело  остаться  в   кухне,

продолжать собирать помои, но этого как раз Помойное Ведро теперь не умело

делать.

   И его выкинули.

 

 

   - Вы, кажется, из кабинета? - спросил у Чернильницы Веник.

   - Да, я там живу и работаю.

   - Тогда вам должно быть известно, как в кабинете повесили Занавеску?

   - Нет, что-то я такого не припоминаю.

   - Не помните? Ну, тогда слушайте.

 

 

 

   Как повесили Занавеску

 

   Все были в смятении: Занавеску хотят повесить!

   Старый, дряхлый Чемодан и рваная  комнатная  Туфля  долго,  всесторонне

обсуждали последнюю новость.

   - Я лично с ней не знакома, - говорила Туфля, - но от  других  слыхала,

что это вполне порядочная, честная Занавеска, которая  никогда  никому  не

делала зла.

   - Уж если таких начинают вешать... - многозначительно вздохнул Чемодан.

   Слова Чемодана испугали рваную Туфлю. А вдруг повесят и ее? Это было бы

ужасно. Туфля сама никогда не висела, но от других слыхала, что это должно

быть ужасно.

   Подошла  Половая  Тряпка,  вся  мокрая,  -  очевидно,  от  слез.  Потом

пришлепали Старые Калоши.

   -  Я  всем  сердцем  любила  несчастную,  ведь   она   приходится   мне

родственницей. Можете не удивляться, если повесят и меня.

   Так говорила Половая Тряпка. А Старые Калоши  вдруг  стали  жаловаться,

что их давно уже обещают починить и все не чинят.

   Неизвестно, сколько бы все это продолжалось,  если  бы  в  разговор  не

вмешался Календарь. Он висел на стене и все слышал.

   - Эх вы, старые сплетники, - сказал Календарь. - Слышали  звон,  да  не

знаете, где он. Повесить  Занавеску  -  вовсе  не  значит  ее  казнить,  а

наоборот - дать ей жизнь полную, интересную, какую она заслуживает.  А  за

себя не бойтесь, - закончил Календарь. - Вас могут выбросить,  но  никогда

не повесят.

   Тряпку обидели эти последние  слова:  она  считала  себя  родственницей

Занавески, - почему же ее должны обязательно выбросить? Чемодан был стар и

ничего не услышал, а Туфля услышала, да не поняла.

   Одни только Старые Калоши нашли что ответить Календарю:

   - Если это правда, что вы сейчас сказали, то почему нас не чинят?..

 

 

 

   Часы

 

   - Вы знаете, - сказала Канистра, - что в хорошей легковой машине всегда

есть Часы. Машина идет - и они идут, машина стоит - а они все равно  идут.

Вот такие Часы были в одной "Победе".

   "Победа" эта была чудесной машиной, очень быстроходной, и  все  хвалили

ее за это.

   А Часы тикали себе помаленьку, и их не хвалил никто.

   Понятно, что Часы завидовали машине. Они хотели показать,  на  что  они

способны, и потому стали идти быстрее, пока не ушли вперед почти на  целый

час.

   Но их не похвалили, а, наоборот, выругали и отдали в починку.

   Часы недоумевали: ведь они спешили так же добросовестно, как и  машина,

- за что же ими недовольны?

 

 

   - Скверная история вышла с Часами, - заметил Котелок.  -  Но  не  лучше

получилось и с Выключателем. Вот послушайте.

 

 

 

   Выключатель

 

   Выключатель занимал на стене не особенно высокое положение, но возомнил

о себе очень много. "Я, - решил он, - самостоятельная руководящая  единица

и не позволю каждому вертеть собой!"

   Зажигают люди свет, - а он не зажигается. Гасят,  -  а  он  горит.  Все

наоборот. В чем дело?

   Позвали монтера. Тот проверил все, осмотрел и говорит:

   - Выключатель надо менять. Совсем испортился Выключатель.

   Что ж, испорченный Выключатель сняли со стены, а вместо него  поставили

исправный.

   - Что  вы  делаете?  Какое  вы  имеете  право?  Я  буду  жаловаться!  -

возмущался Выключатель, когда его снимали.

   А потом успокоился:

   - Ничего, не пропадем. Нашего брата, руководящего, всюду нехватка.  Вон

и Солнце без руководства работает. Там меня с руками оторвут!

   Но Солнце не нуждалось в руководстве, да и в других местах не нужен был

испорченный Выключатель.

   И остался Выключатель ни при чем.  Ничего  не  проворачивал,  не  давал

никаких руководящих указаний относительно света.

   Впрочем, света от этого не убавилось, а даже, говорят,  чуточку  больше

стало.

 

 

   - Чих! Чих! Чих! Чих! - это расчихался Примус.

   - Будьте здоровы! - вежливо сказал ему Котелок. - Если вы что-то хотели

рассказать, то я уже кончил.

   - Спасибо,  -  поблагодарил  Примус.  -  Мне  показалось,  что  запахло

керосином. Вечно меня преследует этот проклятый запах!

   - Так какую историю  вы  могли  бы  нам  рассказать?  -  напомнила  ему

Чернильница.

   Но Примус опять расчихался, и всем стало ясно, что толку от него  ждать

нечего.

   - Тогда разрешите мне,  -  сказала  Миска.  -  Если  не  возражаете,  я

расскажу вам историю Спички.

   Против Спички  никто  возражать  не  стал,  и  Миска  рассказала  такую

историю.

 

 

 

   Родная коробка

 

   Жила на кухне маленькая Спичка.

   Как и все спички, проживала она в спичечной коробке, как и все  спички,

должна была, когда придет время, что-нибудь зажечь,  но  смотрела  она  на

жизнь не как все спички.

   "Мне ли, - думала она, - мне ли, которая создана для того, чтобы  нести

в мир огонь, - лежать здесь, в тесной коробке? Здесь так много спичек, что

среди них легко затеряться. А может случиться и так, что сгорю я,  а  меня

примут совсем за другую спичку. Что тогда  делать?  Нет,  уйду  я  отсюда,

поищу себе места получше!"

   Так она и сделала.

   Дождавшись,  когда  открыли   спичечную   коробку,   Спичка   незаметно

выскользнула из нее и с наступлением темноты двинулась в путь.

   Долго шла Спичка. При ее небольшом росте  кухня  казалась  ей  огромной

страной, и Спичка совсем выбилась из  сил,  пока  добралась  до  кухонного

шкафа.

   - Здравствуйте, куда это вы в такую позднюю  пору?  -  услышала  Спичка

незнакомый голос.

   Это была Чайная Ложка. Ей не спалось, - ее мучила изжога.

   - А что это за края? - ответила Спичка вопросом на вопрос.

   - Область кухонного шкафа, район второй полки, - объяснила Чайная Ложка

и добавила, чтобы поддержать разговор:  -  А  вы,  видно,  в  наших  краях

впервые?

   - Никогда даже не слыхала об этих местах. А что за народ здесь живет?

   - Кого здесь только нет! Стаканы, чашки, тарелки, ножи, вилки, ложки  -

всех не перечтешь!

   - Ну что ж, - немного помедлив, сказала Спичка, -  это  мне  как  будто

подходит. Я останусь у вас. - И тут же представилась: - Спичка!  Вероятно,

слышали?

   - Да нет, что-то не приходилось, - простодушно созналась Ложка.

   - Ох ты, темнота какая! - возмутилась Спичка. -  Неужели  вы  без  огня

живете?

   - А нам огонь и не нужен. Это в области печки да еще в области потолка,

в районе электрической лампочки, - там другое дело. А у нас от огня только

пожара жди.

   - Предрассудки! - небрежно бросила Спичка. - Вот я стану жить у вас,  и

вы узнаете, что такое огонь.

   И Спичка поселилась в районе второй полки.

   Сначала обитатели этого края были удивлены появлением Спички, но  потом

привыкли, и некоторые даже стали относиться к ней с почтением.

   - Спичка не чета нам! - звенели чашки. -  У  нее  большие  возможности!

Спичка даст нам огонь!

   Между тем время шло, а Спичка все не совершала того, чего от нее ждали.

   - Я дам огонь, я дам огонь! - твердила она, но - ничего не давала.

   Да и не могла она ничего дать, потому что слишком далеко ушла от  своей

спичечной коробки.

 

 

   Когда Миска окончила свой рассказ, а желающих занять ее место больше не

нашлось, все стали просить Чернильницу, чтобы она  рассказала  что-нибудь.

Но выяснилось, что Чернильница не захватила  с  собой  никаких  пособий  и

записей, а без них она не могла ничего рассказывать.

   Чернильница сразу заторопилась и стала прощаться. Она еще раз пообещала

написать книжку о том, что она здесь слышала.

   И написала. Но так как в голове у нее  были  только  чернила,  то  она,

разумеется, все перепутала. Главным  героем  ее  книжки  стал  испорченный

Выключатель, а больше всего досталось Занавеске и Календарю.

   Одно утешительно, что книжку Чернильницы никто не читал.